«Ингерманландцы – забытые финны» - так называется выставка, которая до 26 июля проходит в Национальном музее Финляндии. Успеют ли посмотреть её зрители из России, вопрос, но рассказать о ней следует.
Выставка расположилась на первом этаже, билет покупать не нужно. Просто заходите в музей, поворачиваете налево и через музейный магазин попадаете куда надо. Притормозите в магазинчике и купите маленький, но очень важный буклетик – тексты к выставке на русском языке. Цена смешная – 1 евро. Но если вы не говорите на английском или финском, будет сложно понять сопровождающие выставку тексты. А без них вы не поймёте ничего.
Закрытая тема
До 1990 годов история Ингерманландии была полностью закрытой темой. Сегодня любой желающий может найти в интернете множество материалов. И о предании, повествующем о том, что приневские земли между Нарвой и Ладогой были названы Ингрией или Ингерманландией в честь Ингегерд, дочери шведского короля Олафа, выданной замуж за новгородского князя Ярослава. И о переселении, в результате Столбовского мира, карел-эвремейсов и финнов-саволаксов на ранее принадлежащие новгородцам земли на берегах Финского залива, в результате чего и возникла Ингерманландия как отдельная территория. И о репрессиях, которым подверглись ингерманландцы, когда их земля стала частью Советского Союза.
Депортации ингерманландцев с родных земель в отдалённые регионы Советского Союза продолжались с конца 20-х до начала 50-х годов и сопровождались арестами и казнями, ссылками в исправительно-трудовые лагеря и в места, где, как говорится, условия проживания были несовместимы с жизнью.
В 1943 году на основе соглашения между немецким и финским командованием население финского происхождения с оккупированных территорий было эвакуировано через эстонский порт Палдиски в Финляндию. После окончания в 1944 году войны между СССР и Финляндией, советское правительство потребовало вернуть своих граждан. Переселенцам пообещали, что они вернутся на родные земли, но эшелоны прямиком отправлялись вглубь страны.
Всего за годы репрессий пострадали 140 тысяч человек. Места высылки можно увидеть на карте: Хибины, Соловецкие острова, Ташкент, Алма-Ата, Караганда, Норильск, Тюмень, Омск, Норильск, Красноярск, Иркутск, Тикси, Якутск, Колыма, Камчатка, Сахалин.
Тем не менее, и в наши дни эта история существует в большой степени лишь для тех, кто к ней причастен. Для остальных ее как будто нет. Перед тем, как взяться за написание этого текста, я опросила многих своих друзей и знакомых, что они знают об Ингерманландии и знают ли вообще. Небольшая фокусная группа состояла из коренных ленинградцев-петербуржцев и не включала в себя журналистов, историков и непосредственно инкери. Большинство ответили: «нет, ничего не знаем», в лучшем случае: «что-то слышали».
Дать ответ
За нелёгкую тему взялись ингерманландцы Леа и Сантери Пакканен, выходцы из Карелии, переехавшие в Финляндию благодаря знаменитому указу Мауно Койвисто. В 1990 году Койвисто позволил вернуться на родину всем, кто имеет финские корни, несмотря на то,чо они давно жили на чужбине. Журналист Сантери Пакканен в конце 80-х принимал активное участие в пробуждении национального самосознания ингерманландцев. Он был одним из авторов первого выпуска карельского журнала Punnalippu и первым председателем ингерманландского союза финнов Карелии.
На момент их переезда в Финляндию Леа было семь лет. Сейчас она, как и отец, занимается журналистикой и является специалистом в области социальной и культурной антропологии, изучающей, как влияют войны и конфликты на гражданское население.
Сантери Пакканен: «Родители хотели уберечь нас, скрывая испытанные в сталинских репрессиях ужасы, но груз прошлого, накопившаяся боль и стресс передаются детям, которым остается чувство неприкаянности, отчуждённости и вопросы, на которые нет ответа. Цель этой выставки – попытаться дать ответ».
Кто мы?Выставка небольшая и, на первый взгляд, скромная: фотографии, документы, какие-то вещи. Но это лишь поначалу. Начинаешь вникать и понимаешь, что в небольшом пространстве сконцентрирован целый пласт истории – горькой и трагичной.
Открывает экспозицию череда больших портретов, напечатанных на холстах. Молодые и старые, мужские и женские лица, и короткие тексты внизу. Иногда полотна чуть шевелятся, и кажется, что эти люди говорят.
«Когда я был маленьким, я спросил маму, кто мы на самом деле? Мама сказала: мы – ингерманландцы, но ты никому не должен говорить об этом».
«Бабушка настолько стыдилась своего ингерманландского происхождения, что не рассказывала об этом никогда. Теперь она умерла, и наши корни, как кроссворд, недостающие части которого мы разыскиваем».
«Мать всю жизнь боялась, что её все-таки разыщут и вернут в Советский Союз. Отец нам категорически запретил когда-либо открывать дверь незнакомым людям».
«Трудно донести до людей все те страдания, которые пришлось пережить ингерманландцам так, чтобы тебя поняли, когда, кажется, никто вообще ничего об этом не знает. Мне хотелось бы, чтобы о нас говорили и рассказывали в школе».
Команда
- С самого начала все складывалось очень органично, - рассказывает Леа. – Мы пригласили Меери Коутаниеми (Meeri Koutaniemi), она фотограф и кинематографист-документалист, мой давнишний друг. Её специализация связана с правами человека и выживанием людей в трудных условиях, так что наш проект был очень в тему.
Идея нашла поддержку в Фонде культуры Финляндии, общественных организациях. Было решено приурочить выставку к 30-летию указа президента Мауно Койвисто. Нашлась и финансовая поддержка.
- Мы решили проследить судьбу конкретных людей на месте их нового проживания в СССР, - продолжает Леа. – Нужно было поработать в архивах, посетить эти места. Мы общались с исследователями и разными ингерманландскими обществами, проводили интервью, чтобы понять, как инкери воспринимают свое прошлое, настоящее и будущее. Одна находка приводила к другой, информация росла как снежный ком.
Несмотря на то, что посещение некоторых мест было ограничено, в конце концов, все разрешения были получены. Финская делегация побывала в Якутии, Норильске, Тикси и, конечно, в Ленинградской области. Тысячи кадров, море информации, сотни встреч стали основой выставки. Пакканены надеялись найти следы и своих родственников, также пострадавших во время репрессий.Их следы нашлись в месте ссылки на Быковом мысе в устье реки Лены на берегу Моря Лаптевых.
Два с лишним года ушло на подготовку, а буквально за первые две недели после открытия выставки ее посетили около 6000 человек. Стало очевидно, что тема вызывает живой интерес и ещё, что история ингерманландцев незнакома многим финнам, в первую очередь, молодым.
- После войны этот вопрос считался политически щекотливым, поэтому было мало публичных дискуссий об истории Ингрии,- комментирует Леа. – Но когда в начале 90-х в Финляндию хлынул поток репатриантов, тема стала привлекать к себе внимание.
Елена Тикка, впечатления о выставке
Автору этих строк не удалось побывать на открытии выставки. Своими впечатлениями с TS поделилась Елена Тикка, председатель общества «Инкерин Лиитто».
«Меня сложно удивить, так как тема сталинских репрессий и преодоления их тяжелых последствий присутствует практически в каждой семье ингерманландского финна. Но мое впечатление от выставки оказалось очень сильным.
Удивило количество людей, желающих попасть на открытие. Здесь были ингерманландские финны, переехавшие в Финляндию, друзья и коллеги создателей выставки, исследователи, которые занимаются изучением различных периодов жизни финляндского общества, приезжие из других стран – из Петербурга, Ленинградской области, Сибири, Карелии, а также ингерманландские финны из Эстонии.
Публика была очень заинтересованная, многие знакомы. Все фойе музея было заполнено, все, затаив дыхание слушали организаторов мероприятия и официальных лиц. Очень трогательную речь произнесла Леа Пакканен, уместно прозвучало фольклорное пение ингерманландцев, исполнявших песни исторической родины.
Эффектно встречали зрителей белые полотна с черно-белыми фотографиями лиц ингерманландских финнов, прошедших через ссылки. С некоторыми я была лично знакома, они были известными в Ингерманландии людьми.
Эмоционально очень тяжело было смотреть на исписанную мелким почерком простыню, это своего рода дневник жизни в высылке. Большие снимки с видами побережья Ледовитого океана вызывали холодок. Подобные фотографии были очень знакомы, так как финны, оставшиеся на полуострове Ямал, на берегах Лены, в Сибири несколько лет создают книги памяти с фотографиями пострадавших и суровыми пейзажами. Не каждый смог выжить в таких условиях, но оказавшись там, люди спасали своих детей, своих близких, верили, что вернутся домой, наверное, это помогало им выжить.
Для малоподготовленных посетителей, наверняка, становится понятен масштаб бедствий народа, когда перед ними предстает карта насильственного переселения нашего народа».
«До свидания, бабушка, не плачь, не скучай»
Впечатляют не только простыни и белье, на которой Амалия Суси записала воспоминания о своем пребывании в лагерях. Чтобы их не нашли при обыске, она зашила их в детский матрас. Родственники нашли воспоминания Амалии, когда она умерла. После развала Советского Союза они переправили мемуары в Финляндию. Сегодня 28 полотнищ хранятся в Национальном архиве Финляндии в Хельсинки.
Трогает за живое каждая вещь, когда понимаешь, что она связана с конкретной судьбой. Например, непримечательная стеклянная ваза на ножке, обычный предмет во многих финских домах. Ее получила в подарок семья Валтонен от соседей, ингерманландской семьи Химанен. В конце 1944 года они вынуждены были вернуться в Советский Союз по условиям «Московского перемирия» и сгинули неизвестно где. Валтонены не получили от бывших соседей ни одного письма. А в подаренной стеклянной вазе каждый год каждый год подавали на Рождество кисель из чернослива, вспоминая о Химаненах, пропавших где-то в СССР.
Лютеранская церковь – основа национальной идентичности и финнов, и ингерманландцев. Интересна в этой связи история семейной Библии, принадлежавшей ингерманландцу Терво. Она побывала в лесу, куда его семья бежала из пригорода Гатчины, когда пришли немцы. В 1943 году вместе семья отправилась в эвакуацию в Финляндию. Библия путешествовала с ними в Ханко, Лохья, Хартола. А в 1944-м её удалось тайно провезти через границу в Советский Союз, где семью вместо родного дома отправили в Центральную Россию.
Сильное впечатление оставляют фотографии Меери Коутаниеми, сделанные в Тикси и Норильске, куда также ссылали ингерманландских финнов. Суровость природы и факты, не оставляющие надежды на счастливый конец.
«Впечатления от увиденных в Якутии и Норильске мест, в которые ингерманландцы были помещены, были просто душераздирающие. О человеческом достоинстве там не было и речи», - пишет Леа Пакканен.
Лично для меня самым сильным экспонатом выставки стала фотография двери сауны старого дома Пакканенов, на которой семилетняя Леа написала: «До свидания, бабушка, не плачь, не скучай». Теперь бабушка Айно наверняка удовлетворена тем, что её сын и внучка не дают кануть в лету памяти о страданиях ингерманландцев.
Не все материалы, собранные во время подготовки выставки, вошли в экспозицию. Сейчас Леа и Сантери готовят к изданию книгу. Хочется надеяться, она выйдет и на русском языке. И еще есть надежда, что выставка будет показана в Петербурге. Это нужно не только потомкам тех немногих ингерманландцев, которые уцелели во время репрессий, но и нам, представителям всех национальностей и конфессий, живущим на берегах Невы и Финского залива.
Спасибо за добрые слова! Выставка была познавательная и такая берущая за душу... Хочется, чтобы ее посмотрели и в Петербурге.
Спасибо!
Я очень тронута! Большое спасибо за теплый отзыв!
Непременно схожу на выставку!